#калугин #цитата_калугин
ПРО ИМПРОВИЗАЦИЮ ВО ВРЕМЯ РАБОТЫ НАД ПЕСНЯМИ
Алексей Бурков:
Для нашей группы импровизация является важнейшей составляющей творческого процесса. Хотя при помощи джема ни одной композиции Оргии Праведников создано не было, джем – это обязательная вещь. Как говорил один классный звукорежиссер, если музыканта не тянет на джем, то он просто не музыкант. Обычно, когда мы джемим на репетициях, то делаем это совершенно спонтанно, не устанавливая никаких рамок и не пользуясь заготовками. Длиться это часами. Иногда, если записывать импровизацию на диктофон, набирается много интересного материала, но, в случае ОП, превратить его в музыку для альбома не получится. Для других групп - может быть. Дело в том, что мы занимаемся противоположным – кропотливо созданная и до подробностей выверенная музыка играется так, чтобы слушатель воспринимал ее как джем, то есть как непредсказуемый и живой звуковой поток. А здесь очень многое зависит от экспрессии, от звукоизвлечения. Во время концертов мы можем играть одни и те же песни очень по-разному, даже не меняя общей композиции. Весь смысл импровизации – в очень тонкой со-настройке и сопереживании друг другу. Если место и время позволяют, мы с радостью отдаемся этой практике. Это поразительно, когда можно в одну и ту же долю, не сговариваясь, а чисто посредством интуиции коллективного творчества, менять тональность, темп и даже всю фактуру музыки в живом времени, при том, что мы, как правило, играем с закрытыми глазами. Это напоминает стаю рыбок, которые особо не задумываясь всей гурьбой плывут куда положено, а если их кто-то напугал – они могут в долю секунды разбежаться по сторонам и тут же собраться в стаю заново.
Сергей Калугин:
В контексте сказанного Лёшей мне пришло в голову, что ведь были во времена Баха великие мастера, а Бах был первым среди них, кто умудрялся импровизировать на органе фуги. Это настолько сложно, что страшно представить. Сегодня есть фантастического уровня джазмены, которые умеют импровизировать авангардный джаз, что по уровню сложности приблизительно то же самое, что импровизировать фуги. Хотя их музыка из совершенно других сфер, там осмысляются такие сложные последовательности аккордов, что можно голову сломать – это математическое, брахманическое действие высшей степени сложности. Если мастерство и оперативность сознания музыканта очень велики, то он может импровизировать бесконечно сложные вещи, как это делают сегодня некоторые джазмены. Но наш уровень, как отдельно взятых музыкантов, несколько ниже уровня той музыки, которую мы создаем вместе. Поэтому наши спонтанные импровизации лежат по уровню сложности, проработанности фактуры, гармоническому мышлению, на несколько порядков ниже, нежели та музыка, которую вы слышите на концертах. Подготавливая наши песни, нам почти всегда приходится оперировать домашними заготовками и тщательнейшим образом анализировать рабочий материал. Хотелось бы, конечно, уметь импровизировать музыку, которую вы слышите на альбомах, но наши джемы напоминают, скорее, добротный пост-рок – с настроением, с характером, с трансляцией эмоционального состояния. Подчас это очень глубокие и ценные переживания, но это не тот уровень подробности и проработки, который нам хотелось бы воплощать.
Юрий Русланов:
Надо сказать, что коллективное сотворчество здесь и сейчас - это одно, а самостоятельная работа над музыкой дома – это другое. Речь идет про два совершенно разных режима, два очень непохожих состояния. Они сильно различаются на уровне общей методики. Итоговые результаты, конечно же, похожи, но когда ты работаешь дома, ты вовлечен в некоторое линейное занятие. Работает один человек и им движет одна мысль. А когда ты приносишь его на репетицию, то возникает описанное выше слияние, некий общий разум, который, нередко вопреки твоему начальному намерению, подвергает твои замыслы сильной переработке. Музыка преобразуется в реальном времени. Поэтому то, что принято называть джемом - это необходимая составляющая любого коллективного творчества. И даже если общий ход игры перевернул твою идею с ног на голову, она все равно сохраняет некую преемственность, это все та же идея, прожившая маленькую жизнь, насыщенная энергией и отныне ставшая музыкой всей группы. Когда нас спрашивают, кто какую музыку написал, мы иногда теряемся, ибо все привнесли что-то свое: кто-то больше, кто-то меньше. Кто-то мог небрежно бросить камень, но это порождает целую лавину! А наша музыка и есть эта лавина, ее пишет не кто-то один и даже не каждый по отдельности. Музыку пишет Оргия Праведников. Она, в сущности, и есть Оргией Праведников.
